Едва только адвокат предпринимателя Сергея Полонского заявил, что камбоджийские моряки отозвали свои заявления о применении насилия, как стало известно, что дело, в котором Полонский сам проходит как потерпевший, набирает обороты. Столичная прокуратура направила в суд уголовное дело в отношении банкира Александра Лебедева, обвиняемого в хулиганстве и нанесении побоев Сергею Полонскому во время записи программы "НТВшники". Александр Лебедев заверил Slon, что за этим уголовным делом стоит совсем не Сергей Полонский.
– Александр, сегодня в суд направлено уголовное дело, где вам предъявлено сразу несколько обвинений...
– Против меня возбуждено одно уголовное дело, но по двум статьям – «побои» и «хулиганство», и они разные по своей весомости. Если бы статья была только «побои», то дело бы отправилось к мировому судье, и там бы происходило выяснение между ответчиком и потерпевшим. А вот по статье о хулиганстве в роли потерпевшего выступает государство, и здесь уже Следственный комитет, а не Полонский выступает с инициативой…
– То есть, даже если Полонский отзовет свой иск, дело о хулиганстве останется?
– Да, конечно, это уже не иск, а уголовное обвинение со статьей такой же, как у Pussy Riot, «хулиганство», часть вторая. Но поскольку я не в организованный группе – мне до пяти лет, а не до семи. Следственный комитет обвиняет меня в грубом нарушении общественного порядка «на почве политической ненависти». Именно СК был основным инициатором, и уже потом к этому делу прицепились Полонский и Добровинский, которые от меня требуют три миллиона долларов за прекращение этого всего.
– «Побои» – тут понятно, что имеется в виду, а в чем заключалось хулиганство, что за «политическая ненависть»?
– По мнению СК, у меня были какие-то мотивы «политической ненависти» в отношении Полонского, которого я до этого только один раз видел в жизни лично и никогда в дискуссиях с ним до этого не участвовал. Как можно говорить о том, что я это запланировал, если все это было в эфире НТВ, я же не владею этой телекомпанией, это все равно что в вагоне метро с человеком столкнуться. Я бы и вообще не пошел на программу, если бы знал, что он там будет, – все-таки у него уже какая-то репутация существует, которую он теперь в Камбодже подтвердил, она в городе широко известна.
– Вы в твиттере назвали это «дело Лебедевлеса» – вы видите какую-то связь своего дела с делом Навального?
– Я когда это написал, люди стали смешно реагировать, спрашивать: «А что, там и лес есть?» – там леса нет, но там и потерпевшего Полонского нет, там ничего нет, основанного на законе. Насчет связи с Навальным… Ну не знаю. Здесь нет прямой связи. Я вижу за этим делом скорее какую-то организованную преступную группу, которая преследует интересы какого-то рейдерского захвата бизнеса. Я не вижу себя политиком и не думаю, что это дело политическое. Или что, за «Новую газету» мне это делают? Да ну. Это какая-то нелепица. Как они собираются подобным обвинением, где нет ни одного слова, основанного на законе, добиться какого-то результата в суде?
– Похоже, вы верите в беспристрастное рассмотрение вашего дела в суде.
– Я как Сахаров – «не верю, но надеюсь». Надо хоть какие-то минимальные основания иметь для фабрикации дела – уклонение от налогов или хищение каких-то материальных ценностей, а тут вообще ничего нет. Ну какая тут политическая рознь? Я не политик, Полонский тоже, тема программы была неполитической – финансовый кризис. Мы с ним никогда не полемизировали, если не считать его матерные высказывания, угрозы и некоторые движения в мою сторону во время записи программы. Где здесь запланированное, сознательное хулиганство? В деле написано, что я своими действиями хотел исправить свой негативный имидж бизнесмена. Ну это какой-то немыслимый абсурд! Такое впечатление, что следователи просто ржали, когда это писали. Они, кстати, и не пытаются найти какую-то реальную политическую ненависть, они даже запись той программы не расшифровали, мол, она им неинтересна. А если бы расшифровали, то увидели бы, что у меня с ним полемики никакой не было.
– И все-таки, по-вашему, кроме Следственного комитета, кто-то стоит за этим делом?
– Это длинный разговор. Кто-то же против меня ведет очень серьезную рейдерскую и дезинформационную кампанию, все эти маски-шоу, какие-то разваливающиеся потом уголовные дела, какие-то статьи в Черногории и Израиле, какие-то специальные сайты, какие-то манифестации у посольства России на Украине о том, что я поддерживаю Тягнибока, – кто-то же это все делает. Это стоит денег и больших усилий, этим занимаются сотни людей.
– И у вас есть свое объяснение, своя версия?
– Ну, например, – вот я не один год занимаюсь серьезными расследованиями, как и «Новая газета». Вот, к примеру, Финансовая лизинговая компания, <Мухтар> Аблязов, <экс глава «Банка Москвы» Андрей> Бородин, экс владелец «Межпромбанка» Сергей Пугачев, Батурина и Лужков – здесь не надо ничего объяснять. Я активно высказываюсь по этим темам, пишу статьи, пишу заявления, читаю лекции. Кстати говоря, Полонский – тоже интересный фигурант всяких лужковских художеств в нашем городе. Поэтому это может быть любой из них. Кроме того, у нас есть разные госбанки, расследованием деятельности которых я занимаюсь. В общем, список-то широкий. Чтобы назвать кого-то одного, у меня отсутствуют доказательства.
– То есть предположение конкретное есть, но озвучивать не хотите.
– Вполне возможно, что я кого-то и имею в виду, но я могу ошибиться.
– По-вашему, вас просто хотят посадить или что-то еще от вас хотят?
– Я не та фигура, которой можно ультиматумы предъявлять через угрозы, я думаю, что тут задача – посадить, разгромить бизнес, уничтожить репутацию, поссорить с властями различных стран. И думаю, что здесь дело не просто в мести, но и в прекращении моей деятельности (хотя и месть тоже нельзя исключать – скажем, игорная мафия, которая помнит мой «игорный закон», приведший к удалению игорных заведений). Это может быть также сочетание нескольких сил: скажем, глава администрации «Росукрэнерго» отбирает у меня гостиницу «Украина» на Украине, и он может объединить интересы с кем-то в России, например.
– Вы сворачиваете свой бизнес в России и просите уже не называть себя бизнесменом, но в прошлом году вы говорили о том, что, возможно, уйдете в политику. Что вы думаете об этом теперь?
– Да нет, я ни с какими партиями никогда не вел никаких переговоров, я планирую заниматься только журналистской деятельностью. И, кстати, перестать быть бизнесменом не так просто, этот бизнес слишком большой, чтобы его можно было «выбросить», как чемодан без ручки. Вот Red Wings – что я с ней могу сделать как собственник, было бы даже совестно ее закрыть, а кому ее можно продать, после того как самолет разбился?
– Ну а в качестве инвестора какой-нибудь партии?
– Нет, инвестора уж точно, тем более сегодняшнее политическое устройство страны таково, что никто не нуждается в каком-либо финансировании. Я раньше участвовал в политике как кандидат и, кстати, сейчас являюсь депутатом Слободского района Кировской области, но насчет будущих выборов у меня никаких планов нет.
– Но скоро уже выборы в Мосгордуму, пора уже начинать готовиться, если бы вы решили принять участие.
– До них еще полтора-два года, да и потом, я даже пока не понимаю расклад наших политических сил. Исаев говорит, что надо всю оппозицию загнать за Можай, не очень понимаю отношение наших властей к оппозиции, и что такое наша оппозиция, я тоже пока не понимаю. Наше политическое поле сегодня очень неясное.
– А как обстоит дело с «Новой газетой», у вас будет возможность и желание ее дальше финансировать?
– «Новая газета» не нуждается ни в каком дополнительном финансировании, у нее все в порядке и без всякой моей помощи, я обычный обозреватель теперь с небольшим пакетом акций. Да, раньше я помогал газете развиваться, а теперь в этом необходимости нет, в конце прошлого года она вышла на самофинансирование.
– Вы планируете продолжать серию публикаций о коррупции в банковской сфере, осталось еще что-то в заначке для новых материалов?
– Это не исключено, но тут нужны какие-то союзники, нужна реакция властей. Я вот написал недавно Макфолу официальное письмо, на сайте оно висит, но он что-то ответил в пятницу, что так и не прочел за месяц. Это, конечно, не столько к Макфолу обращение, сколько просто постановка проблемы о глобальной коррупции. Ведь, если бы эта коррупция не была глобальной, никто бы таких колоссальных сумм из наших банков не похищал. Потому что все, что здесь разворовывается из банков, все перемещается за границу и там отлично защищается разными инвестиционными банками и юристами. И пока глобальные банки не решают эту проблему, мы все равно ничего не добьемся. Так что просто так в воздух осуществлять разоблачения мне не очень интересно, потому что эти люди, разворовавшие десятки миллиардов долларов, мне отвечают.
– Ну, все-таки какое-то движение есть, скажем, в Швейцарии арестовали счета, связанные с делом Магнитского.
– Ну, дело Магнитского – это маленький эпизод. Никто же не занимается Универсальным банком сбережений, например, а ведь через него выведено раз в десять больше, чем по делу Магнитского, 230 млн долларов. Никто толком не занимается Пугачевым и Бородиным, а тут на два банка будет, наверное, миллиардов восемь долларов. Таких эпизодов столько, что говорить о каком-то «движении» не приходится.
