Дмитрий Муратов: Я сказал Анне Политковской, что вывожу ее из Чечни, как войска из Афганистана. А она с этим не согласилась

Ее не стало ровно 15 лет назад. 7 октября 2006 года известный публицист и правозащитник была застрелена в лифте своего дома. Об этом трагическом событии вспоминает главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов.

- Было ли что-то подозрительное накануне убийства, на что можно было обратить внимание?

- Мы незадолго до этого очень сильно поругались с Анной Степановной в редакционном баре. Туда никто не заходил, под дверями стояли и слышали, как там «стулья летают». Я не хотел, чтобы она ездила в Чечню. Я сказал ей, что вывожу ее из Чечни, как войска из Афганистана. И она с этим не согласилась. Я ее убеждал. Аргументы мои были свирепые. Раз народ проголосовал за Кадырова, значит, пускай теперь народ живет с Кадыровым, ты-то здесь при чем? Она говорила: «Это сильный аргумент, но такое количество людей, настоящих, умных, было убито в Чечне во время войны, что оставшимся надо помогать». В общем, у нас, знаешь, «носики» на весах приблизительно вот так ходили. (Показывает воображаемые весы – А.Г.) Я очень не хотел, чтобы она ездила туда, но она все-таки поехала, когда я был в отпуске.

Думали – опаздывает на работу, а оказалось – ушла навсегда

- Что касается дня трагедии, можете вспомнить хронологию: чем занимались, откуда вам поступила новость?

- Я сидел на том месте, где сейчас сидите вы, за столом. Это было в 16 с минутами, в субботу. 7 октября была суббота. Мы работаем по субботам – готовим номер.

И мне позвонили с радиостанции, по-моему, это была «Русская служба новостей», и говорят: «Знаете ли вы, что случилось с Политковской?» Я спрашиваю: «А что случилось с Политковской?» «Ее убили».

И я сразу поверил. Потому что она должна была быть в редакции в 15 часов, а уже 16, а ее еще нет.

Дело в том, что Политковская была человеком скрупулезным, пунктуальным, и она считала, что вежливость аристократа современного, безусловно, в том, чтобы никогда не подвести и прийти секунда в секунду, минута в минуту. Одно из последних сообщений на ее телефоне от меня: «Ты где?»

Я знаю этот день Ани Политковской, как он строился. Дочка ее Вера лежала в роддоме на сохранении (беременности). Анина внучка, которую она ждала с огромным нетерпением, родилась уже после Аниной смерти.

- Как ее назвали?

- Планировалось имя Виктория. А назвали Анна-Виктория. У нее двойное имя, у внучки Ани, которую она не увидела. Потом Анна ездила к маме. А за несколько дней до этого она похоронила папу. Те люди, которые за ней следили (а следили за ней более полутора месяцев, это есть в материалах следствия), они знали, что она похоронила отца, что у нее болеет мать, что у нее в роддоме лежит дочь, и она, как сумасшедшая, на своих «Жигулях» (на «десятке») носится между могилой, роддомом и больницей. Они всё это знали, те, кто за ней следил. И это никого не остановило. Поэтому они для меня не просто какие-то хладнокровные убийцы, а людоеды.

Анна была третьей погибшей журналисткой «Новой газеты»

- Вы сказали, что сразу поверили в случившееся. Неужели только из-за опоздания?

- У нас за спиной уже было несколько таких ситуаций. В 2000 году убили в подъезде нового дома, где мы только купили ему квартиру, Игоря Домникова, гениального парня, которого мы забрали из Норильска. Банда Тагирьянова, они сейчас сидят пожизненно. Они до этого убили директора «КамАЗа». Это была такая бригада наемников сумасшедших. Тагирьянов на днях прислал свои извинения. Ну, какие извинения? Игоря-то нет.

В 2003 году погиб Юра Щекочихин, мой друг, брат. Его называли «Высоцкий советской журналистики». Так оно приблизительно, в общем, и было. Он был отравлен. И когда мне сказали про Аню, это была третья смерть в нашей редакции от рук наемных убийц. Я, может быть, из-за этого (извините, что так подробно отвечаю на вопрос) поверил сразу. Может быть, потому, что уже был распечатан этот страшный сундук.

- Юрий Щекочихин был депутатом Госдумы, когда его отравили.

- Он был не просто депутат. Он был заместителем председателя комиссии по противодействию коррупции, занимался делом «Гранда» и «Трех китов» о гигантской контрабанде и отмывании потрясающих денежных потоков через Bank of New York. И он в течение нескольких дней просто сгорел, на нем не осталось кожи. В Центральной клинической больнице, в той же палате, где до него лежал отравленный банкир Иван Кивелиди.

Продлят ли срок давности по этому делу?

- Есть ваши интервью 10-летней давности. Там речь шла о том, что причиной убийства Анны стали деньги. Появились новые обстоятельства?

- У нас нет одной точки зрения о заказчике этого убийства. В редакции несколько человек занимались очень подробно трагедией Политковской. И когда обратно пойдете, увидите - есть Комната памяти № 307. Это Анин кабинет, там сейчас заканчивается создание экспозиции: кто как заказывал, кто как убивал.

Так вот, у нас занимался самым подробным образом этим Сережа Соколов, мой заместитель, тоже наш бывший коллега по «Комсомольской правде». И у нас с ним две разных точки зрения.

Мы добиваемся того, чтобы следствие продолжалось. Газета сделала вообще невероятные какие-то усилия, чтобы что-то сдвинулось с места. Именно газета нашла основного свидетеля по делу. Мы отыскали его, когда он сидел в тюрьме по другому делу.

Он назвал имена убийц, и его показания легли в основу второго процесса, в результате которого начальник оперативно-поискового управления ГУВД г. Москвы Павлюченков из свидетеля обвинения стал одним из основных обвиняемых. Он предоставлял за 100 долларов в день машины наружного наблюдения за Политковской. Ну, и убийц привезла тоже машина оттуда. Это зеленые «Жигули»-фургончик 4-й модели, ВАЗ-2104.

Мы много раз требовали продолжить дело, чтобы установить заказчика убийства. 7 октября будет 15 лет со дня убийства, и это срок давности. То есть заказчика, может быть, когда-нибудь и найдут, но уже шконка ему не светит. Мы хотим добиться продления срока давности по этому делу, чтобы продолжить поиски преступников.

Откуда у Анны был такой интерес к Чечне?

- Это могучий вопрос, на который абсолютно точного ответа нет. Дело вот в чем. Политковская образованнейший человек, с прекрасным знанием (иностранных) языков. Ее папа был представителем Украины в ООН, и она родилась в Нью-Йорке. У нее была возможность быть кем угодно и где угодно, но она занималась правами человека у нас в стране, в России.

Когда еще не началась вторая чеченская война, еще там вяло текла первая, люди, зная ее по публикациям, начали к ней обращаться, рассказывая, что у них пропадают дети, родственники и близкие. Они по ее статьям, видимо, почувствовали какую-то невероятную эмпатию этого человека. Здесь стояли очереди от входной двери до ее кабинета, то есть через два коридора. Люди шли с документами, с фотографиями близких, пропавших в Чечне. Мы все знаем про Чернокозово. Это лагерь, где держали по подозрению в сотрудничестве с боевиками. Были частные зинданы. Это ямы, в которых держали пленных и заложников. И к Ане шли люди, потому что никто им не мог помочь. У чеченских властей была одна задача, федеральная власть в упор не видела нарушений прав человека во время боевых действий. И люди оказались между страшным молотом и жуткой наковальней. И шли сюда.

Еще когда был жив Щекочихин, мы придумали акцию под названием «Забытый полк». Речь идет о солдатах, которые оказались в качестве заложников у боевиков в Чечне. В результате этой акции, благодаря содействию Михаила Борисовича Катышева, первого заместителя Генерального прокурора, депутатскому мандату Юры Щекочихина, усилиям редакции мы освободили из плена 171 человека и ни разу не платили выкуп. Мы не разогревали рынок невольничества.

И это тоже легло своеобразным грузом на Политковскую: ваша газета вот это делала, ну, так продолжайте же, продолжайте.

А миллион долларов в награду свидетелям так и не был потрачен

- Как вы оцениваете ход следствия по делу Анны Политковской?

- Следствие вел отличный специалист Петрос Гарибян. Он очень интенсивно «копал» и фактически вышел на непосредственных исполнителей убийства Ани, на Искандера Махмудова. Его сумели задержать. Следователи нашли людей, которые были причастны к добыванию персональных данных Анны Политковской, в том числе сотрудника ФСБ Павла Рягузова. Они допросили многих-многих людей. Но когда дело коснулось заказчика, следствие остановилось на Лом-Али Гайтукаеве. Это один из лидеров так называемой Лозаннской организованной преступной группировки. Мы очень хотели поговорить с Гайтукаевым, предпринимали различные попытки установить контакт. Но его зверски убили уже в зоне, в колонии, где он отбывал пожизненное наказание. Это произошло в прошлом году.

- А с Александром Бастрыкиным, главой Следственного комитета, давно виделись?

- Я с Бастрыкиным виделся еще в то время, когда начиналось следствие. Мы общались с его заместителями и со следственной группой абсолютно регулярно. Работали в теснейшем контакте. Наш акционер Александр Лебедев по нашей просьбе забронировал сумму, равную почти 1 миллиону долларов, в награду за доказательства о заказчиках и исполнителе этого преступления. Но, к сожалению, это тогда не сработало. Потом дело из управления по особо важным делам перешло куда-то на этажи, где «висяки». Не так давно я отправил господину Бастрыкину письмо с просьбой сообщить, кем сейчас ведется дело по установлению заказчика убийства Анны Степановны Политковской. Прошли установленные законом сроки, но ответа мы от Бастрыкина не получили. В какой-то момент по этому делу контакт прекратился. Я не могу рассказывать подробности, но я встречался с президентом Российской Федерации и ставил перед ним вопрос по убийству Анны Степановны Политковской. Он честно сказал, что это очень сложное дело. Но тоже ничего с тех пор пока не произошло, мы к заказчику не приблизились. Но я убежден, что со стороны президента последует ответ.

Узнаем ли мы, кто заказчик убийства?

- Ведь есть люди, которые принимали заказ. Насколько реально то, что они не знают поручителя?

- Это абсолютно точный вопрос. Есть сотрудник ФСБ Рягузов, который устанавливал ее данные. Значит, его кто-то попросил это сделать. Был Лом-Али Гайтукаев, который распределял деньги, которые были получены за убийство по найму. Но теперь он убит. Таким образом, потихонечку обрывались все цепочки. Это следственная катастрофа, когда гигантское количество людей, специалистов, имеющих огромный государственный ресурс, ничего не сумели сделать.

- Тут есть некая проблема. Потому что если даже в Википедию заглянуть, то там среди прочих приводится и такая версия, что на самом деле преступление – дело рук неких людей, которые сидят на Западе.

- В интервью газете «Известия» бывший руководитель Главного следственного управления Следственного комитета господин Довгий сказал, что заказчиком является… Кто у нас заказчик всего? Конечно, господин Березовский. Потом самого Довгия посадили. Когда он вышел спустя много лет из тюрьмы, я с ним встретился здесь, в этом кабинете. Спрашиваю: «При чем тут Березовский?» Он говорит: «Меня попросили так сказать». Вот и весь ответ. Потом эту же версию – про Березовского - высказал Генеральный прокурор России господин Чайка. Но и этого человека – Березовского - нет, он повесился или что-то с ним другое случилось. Ну вот, пожалуйста, ищите концы в аду (или в раю, не знаю, кто куда попал).

- Ищете?

- Мы все-таки рассчитываем на то, что убийство по найму, тем более такое политическое убийство, одно из самых громких убийств века, все-таки должно расследоваться. Потерпевшими являются дети Анны Степановны и ее мама. Мама, Раиса Александровна, не дожила до вот этого страшного 15-летия, когда истекает срок давности по делу. Она умерла в июле этого года.

О том, кто кого присоединил: Россия Чечню или Чечня – Россию?

- Позиция «Новой газеты»: все равно же есть некий вектор - в сторону Чечни, получается?

- Понимаете, мы профессионалы. Или у нас есть прямые доказательства – и тогда мы обвиняем, или их у нас нет – и тогда мы оставляем все для «Экспресс газеты».

У нас в редакции две разных точки зрения на событие. У каждой из этих точек зрения есть свои аргументы. Я могу опираться только на факты. Ну вот, например. Исполнитель убийства по найму господин Махмудов был объявлен в федеральный розыск в России и в международный розыск. Но в Чечне Искандер Махмудов получил новые - российский и заграничный - паспорта. Человеку, который находится в международном розыске, выдают новый загранпаспорт, и он летает по нему. Он был в Бельгии, допустим, в Турции, потом возвращался, жил у себя в родовом селе. Вот это установленный факт.

- А вы пытались встретиться с Рамзаном Кадыровым, предлагали ему интервью?

- Нет. Аня Политковская с ним делала интервью, кстати говоря.

- Одной из первых.

- Это интервью было глубоко драматичным. Оно закончилось автоматной очередью под ноги.

Есть ли в «чеченском следе» отпечатки ботинок Закаева?

- Так чем же раздражала чеченцев Политковская?

- Она не давала возможности оставлять без внимания этот регион. Она и ее подруга, Наташа Эстемирова (журналистка, правозащитница, была убита в 2009 году- А.Г.), исходили ножками всю Чечню – от высокогорного Бамута до Рошни-Чу. Они слушали людей, документировали события.

Я думаю, что именно это было одной из причин убийства. Она стала сильно мешать. Вот моя точка зрения.

- Среди прочих чеченцев, которые могли бы быть причастны к убийству, упоминается Ахмед Закаев. (Закаев – один из лидеров непризнанной Республики Ичкерии, боевик, получивший политическое убежище в Великобритании – А.Г.) Могли бы свалить тупо на него.

- Какие возможности у живущего в Лондоне Ахмеда Закаева задействовать в России такие силы для убийства Политковской? Все эти придумки меня уже даже не умиляют..

Убийство совершено здесь, на территории России, на улице Лесная. В трех минутах ходьбы от старого адреса газеты "Комсомольская правда" на улице Правды, 24. Убили красивую, молодую, блистательную, удивительную женщину, которая не успела увидеть свою внучку. Какой Закаев-то? О чем вообще разговор?

О стандартах красоты

- Вы знаете, я не знаю как в свете новой этики, но я скажу уж прямо: да, она была очень красивой женщиной. Да, красавица, почитательница поэзии Цветаевой, музыкант. Человек, который был помешан на классической музыке. У нее в машине лежали замечательные диски: Рахманинов, Прокофьев, Моцарт, Бетховен, Бах. И там были танго.

Вообще у нее было то, что Саша Рост (известный журналист – А.Г.), определил так: «общее сочувствие к ходу жизни».

У нее была собака – огромный дог Мартын, которого, видимо, страшно испугали в детстве. Так вот, не он ее защищал, а она его.

Она была человеком, который ненавидел иерархию. Ко всем, кто обладает силой и властью, она относилась очень строго, а ко всем слабым - с огромным каким-то несгибаемым сочувствием. Когда она слушала «ходоков», то наклоняла к ним голову, немного влево.

Когда же говорила с начальством, то была прямая, с расправленными плечами.

Про расстрел и косметику

- Однажды ее расстреливали. Это было в расположении 45-го полка, она там искала места незаконного заключения людей. Ее задержали, посадили и сказали: «Ночью «Град» будет стрелять, мы тебя под канонаду выведем, там и шлепнем, никто ничего не услышит.» Но наши коллеги подняли большой шум. Я, кстати, очень благодарен «Комсомольской правде» и «Эху Москвы», которые тогда активно поддержали историю с исчезновением на территории Чечни Ани Политковской. И она была освобождена.

Помню, я ее встречаю во «Внуково», после такой драматической истории, а она говорит: «Представляешь, вся косметика, в том числе купленная в командировке в Париже, все пропало. И денег нет.» Мы поехали с Мариной Крайней, первой нашей красавицей, на Новый Арбат, в магазин «Весна», и купили ей такой железный чемоданчик с парфюмерией и косметикой. Она была счастлива

Она была очень женщина, человек великого интеллекта, соучастница жизни на земле.

У нее – замечательные дети. Дочь Верочка до последнего времени работала на Общественном телевидении России. Сын Илья – крупный бизнесмен, топ-менеджер.

О неудавшихся переговорах с террористами Беслана

- Когда произошел захват террористами школы в Беслане, Политковская договорилась, что Масхадов (президент самопровозглашенной Республики Ичкерии – А.Г.) готов поменять себя на заложников. Но Масхадов сказал: я не доеду, меня убьют по дороге. Поэтому мне нужно, чтобы со мной ехали журналисты. Туда полетели Андрей Бабицкий, сейчас он работает в ДНР, а тогда он служил на радиостанции «Свобода», и Аня Политковская. Рейсов на Беслан, во Владикавказ, уже не было. Но был рейс авиакомпании «Карат» до Ростова-на-Дону.

Когда самолет в Ростове садился, Анна позвонила Сереже Соколову и сказала, что умирает и мы на нее не можем рассчитывать. В аэропорту Политковскую в бессознательном состоянии, в коме, кладут в машину Скорой помощи. Берут анализ крови. Но эта кровь потом куда-то девается. А, говорят, случайно разбилась. И везут ее в инфекционное отделение 1-й Ростовской больницы.

Так вот, врачи наливали кипяток в бутылочки из-под кока-колы и обкладывали ими Аню. Потому что ее давление было 40 на 20. ( Вот такое это было время – бутылочками согревали!) И таким образом ее откачали.

«Анютины глазки» в Анином саду

- Раньше в день гибели Анны вы включали ее телефон.

- И сразу же начинались звонки с соболезнованиями. Мы в этом году не будем этого делать. Мы по-другому решили увековечить ее память. Вот перед редакцией табличка, написано: Анин сад. В прошлом году приезжала мама Ани Раиса Александровна. Ей уже было за 90, но мы хотели, чтобы она штуки три цветка «Анютины глазки» посадила. Она посадила 64 ростка!

Да, у нас есть Анин сад. И такси приезжает по этому адресу. Это народная топонимика.