"Ъ-Online" опросил свидетелей тех событий
Александр Лебедев, в 1998 году президент НРБ:
— Неграмотная экономическая политика. Рано или поздно курс должен был полететь, поскольку налоги не собирались, а держать госбюджет за счет внутренних заимствований под 100% годовых — ни один бюджет не выдержит. Все равно произошел бы сбой при таком экономическом положении, другое дело, стоило ли одновременно девальвировать валюту и объявлять дефолт по внутреннему и внешнему долгу. Но в конечном итоге правительство выиграло, жестокая мера, однако пополнившая бюджет и позволившая перейти к длительному, сейчас уже забытому экономическому росту. Я как пострадавший инвестор считаю, что это был обман, и с точки зрения инвесторов, банков, которые покупали ГКО, кредиторов это тоже обман, а с точки зрения российского правительства — это выигрыш. И если бы я был государственный деятель, я бы с помощью этого обмана был бы рад выправить ситуацию, так что Алексашенко прав, когда говорит, что это была необходимость. Выигрыш государства произошел за счет отбирания денег у тех, кто давал этому государству, хотя и за сумасшедшие проценты. В Америке, если больше 29% годовых, сразу тюрьма. А у нас можно и под 90% давать людям, а потом спохватиться, что 40 млн населения должники. Что тут обвинять друг друга? Глупо просто. Это было нечестно, но эффективно. Эффект был достигнут сумасшедший, хотя и за счет инвесторов, но и инвесторы тогда наживались на всем. Сейчас такая же ситуация с физлицами, надо запрещать ростовщичество, которое добром не кончится, а огромный банковский сектор на этом только и живет. Люди не могут брать под 90 или 75% годовых, особенно при наших средних доходах. Тем же все и кончится. Государство должно обуть банкиров, которые так наживались, либо перекредитованием, либо уголовной статьей и закрытием. Тогда кризис помог российской экономике, без него она не выплыла бы. Ельцина, Кириенко и Дубинина винить нельзя.
Геннадий Меликьян, в 1998 году зампред правления Сбербанка России:
— Все дело не политике, а в экономике. Я убежден, что курс держали искусственно. Я понимаю, почему это делали, но делать это было не надо, потому что все факторы говорили о том, что курс должен снижаться. То есть мы все равно бы пришли к кризису, потому что общая остановка была такая, что она к нему тянула, тем более что мы сильно зависим от внешних условий. Я думаю, что при иной экономической политике кризис не был бы столь жесток и разрушителен, не было бы потом такого скачка рубля. Из-за того что курс рубля искусственно держали, потратили золотовалютные резервы в большом количестве и вместо плавного перехода привели курс в резкому скачку. И это было общее решение правительства и ЦБ. Ими были допущены определенные ошибки, которые добавили кризису остроты. Но эти люди были поставлены в такие условия, что они не могли действовать иначе. Это была не их личная вина.
Владимир Федоткин, член временной комиссии Совета федерации по расследованию причин, обстоятельств и последствий принятия решений правительства РФ и ЦБ РФ от 17 августа 1998 года о реструктуризации ГКО, девальвации обменного курса рубля, введения моратория на осуществление валютных операций капитального характера:
— Мы тогда много людей приглашали, разбирали и изучали. Если называть фамилии виновных, то это в первую очередь Кириенко, Задорнов и Чубайс и другие. Мы выяснили, что до кризиса эти люди уже знали, что и как будет. Мы подготовили письмо на имя президента Ельцина от нашей комиссии, в котором показали, что кризис был спровоцирован, что с Запада эта линия шла, и все эти руководители все знали. Прямо записали, что надо было продолжить расследование в отношении этих господ уже не в рамках Совфеда и никогда не допускать их к госслужбе как минимум. Документ был принят как постановление Совфеда и направлен Ельцину, однако последствий он не имел. А кто виноват, история покажет. В первую очередь были заинтересованы на Западе, потому что были очень большие потери в России. Новое правительство увело Россию от края, Маслюков, Примаков, погасили много очень взаимонеплатежей, развязали этот узел. Но никто не опроверг наши выводы. Первые лица финансовой системы страны свои капиталы спасли, где-то за месяц уже зная обо всем, они перевели свои деньги.
Петр Авен, президент "Альфа-банка":
— Виновата в целом политика денежных властей в широком смысле этого слова. Один конкретный человек в кризисе не виноват. Причина в многолетней политике, связанной с бессмысленными денежными заимствованиями и рынком ГКО. С учетом соотношения между падающими резервами и объемом денежной базы, которая тогда была, я думаю, что можно говорить об ошибках в макроэкономической политике. А в ней за годы, предшествующие кризису, принимало участие немалое количество народа. Это не была политика одного человека, эта была политика денежных властей, в первую очередь Министерства финансов и ЦБ. Кириенко на тот момент даже в курс дела войти не успел, так что персонально обвинять Кириенко точно несправедливо. Да и вешать все на Дубинина тоже несправедливо, ведь ГКО были проблемой в большей степени бюджета и Минфина, нежели ЦБ. Вообще персонифицировать этот кризис неправильно.
Сергей Дубинин, в 1998 году председатель Центрального банка РФ:
— Искать виноватых, составлять списки имен бессмысленно. Тем, кто принимал в то время решения, пытались приписать всевозможные уголовные преступления, но это, видимо, традиция нашей политики. Просто изобличить в ошибках никогда не достаточно. Руководство ЦБ и правительство упрекают, что тогда не провели девальвацию. Зачем, мол, было поддерживать курс, если рубль подешевеет и мы получим конкурентное преимущество на внутреннем и внешнем рынках. Причина была в сложившемся механизме на рынке государственных краткосрочных облигаций (ГКО). Примерно треть всех размещаемых облигаций покупались иностранными инвесторами. Российские банки покупали ГКО за рубли, но с этими инвесторами был заключен договор, что обратно они им заплатят долларами по определенному фиксированному курсу. Так что если бы мы провели девальвацию, банки не выполнили бы своих обязательств перед иностранными инвесторами. Они бы либо обанкротились, что все равно случилось в 1998 году, либо вошли в открытый конфликт. Черномырдин и Чубайс понимали, что девальвация поставит крест на рынке ГКО и плотную подведет к дефолту. Так что когда говорят, что надо было девальвироваться, посмотрел бы я, чем бы это закончилось. Тогда у нас было 2500 банков, бог знает зачем и кем созданных. Они тоже прекрасно понимали, что им грозит банкротство, поэтому совсем прекратили обслуживать население. Я принял разумное решение повесить все обязательства на Сбербанк. От банков мы на это деньги не получили, но люди приходили переоформлять депозиты и получали компенсацию. Конечно, не по желаемому валютному курсу, но это хоть что-то.
России нужно было сокращать бюджет, но Госдума делала все, чтобы этого не случилось. Левых в Госдуме было большинство, и именно они блокировали сокращение. Это были популистские, безответственные действия, которые имели место еще до 1998 года. Провести через Госдуму сбалансированный бюджет было невозможно. Его необходимость не понимали очень многие люди, даже отраслевики в правительстве. Всем хотелось получить из бюджета как можно больше финансов. Но людям мы тем более не смогли объяснить, что надо жить по средствам. Это наша недоработка. Провести бюджет Задорнову удалось в тот момент, когда Госдума занималась чем угодно, только не экономикой. Они готовили импичмент президенту Ельцину и спокойно проголосовали за сокращение.
У меня есть что-то вроде упрека международным финансовым организациям. Посмотрите на маленькую экономику Греции — и сколько денег туда вбухали в аналогичной с нашей ситуации. Мы тогда вели переговоры с Международным валютным фондом, но у них есть правила игры. Сначала нужно сократить дефицит бюджета, а уже потом придет помощь. Для нас сделали исключение. Один миллиард был направлен в Минфин, а ЦБ потом его выкупил и получил валютные резервы. Если бы нам тогда дали сотни миллиардов, как Греции, мы бы не допустили кризиса. Хотя стала бы при этом Госдума сокращать бюджетные расходы? Да никогда в жизни! Еще в 90-е у нас был внутренний и внешний государственный долг, но одновременно с ним были долги многих стран по отношению к Советскому Союзу. И все наши «друзья» просто отказались платить. Ни Ливия, у которой была нефть, ни Сирия, у которой нефти нет и не было, с долгами расплачиваться не собирались. Это легло крупным бременем на наш бюджет.
Белла Златкис, в 1998 году руководитель департамента ценных бумаг Минфина:
— Неумение, незнание и апофигизм. На кого только ни вешали: у нас же вот этот самый непрофессионализм и апофигизм сопровождается желанием на кого-нибудь повесить. Кризис носил валютный характер; не приняли вовремя необходимые меры, чтобы его ограничить, он носил ярко выраженный валютный характер, ярко выраженный бюджетный характер, потому что налоги мы вообще не собирали, мы получали бюджет 10 млрд с налогами, а если надо было прикрыть что-то, занимали. И никто особо на наши бесконечные письма и записки внимания не обращал, потому что думали, что рассосется. Правительство Сергея Владиленовича я не хочу обсуждать. А вам обязательно виноватых надо? Что же вы все такие одинаковые-то?!
Борис Немцов, в 1998 году первый зампред правительства:
— Популистский парламент во главе с Зюгановым, который принимал популистские законы. Пришлось правительству жить взаймы, чтобы выполнять обязательства. А жить взаймы вечно невозможно, рано или поздно приходится расплачиваться. Расплата наступила 17 августа 1998 года. Виноват также Ельцин, который шел на поводу у популистов вместе со всем правительством. Надо было просто послать их подальше, и всё. Я был членом того правительства, но о дефолте узнал из сообщений "Интерфакса". Сергей Владиленович не соизволил сообщить своим заместителям о том, какое решение принимается. Да, его обвиняли, но даже если бы премьером был не Кириенко, а Иисус Христос, дефолт все равно бы случился. Потому что рано или поздно пирамиды рушатся. Да, дефолт можно было бы провести мягче, можно было бы отделаться девальвацией. Жизнь взаймы в течение нескольких лет — непозволительная роскошь для любой страны.
Виктор Семенов, в 1998 году министр сельского хозяйства и продовольствия:
— Иллюзии, которые были у нас всех с начала 1990-х годов, они были у всех, включая Бориса Николаевича, и мы тогда думали, что быстро исправим все и сделаем жизнь прекрасной, и кто-то даже на рельсы собирался ложиться. А личности, как бы ни хотелось кому-то назвать персоналии, особой роли не играли. Они не могли ничего изменить, ну, может, только произвести какую-нибудь незначительную рихтовку. Принципиально изменить ничего было нельзя. Когда формировалось правительство, мы все чувствовали, что являемся заложниками ситуации. Сейчас ситуация совсем другая, и если были нормальные экономические реформы, может быть, мы бы не допустили нынешней рецессии.
Иван Рыбкин, в 1998 году заместитель председателя правительства РФ:
— Виноваты все. Государственная дума, президент, правительство. Но прежде всего, Дума и ее фракции, которые вопреки решению правительства принимали раз за разом законы, увеличивающие жутким образом нагрузки на бюджет. Им хотелось славы, популярности в глазах людей, поэтому они шли на неоправданные расходы. В то время, как говорится, жилетка не позволяла, узкая слишком была. Бюджет в те годы был около 20 миллиардов долларов. Для сравнения, сейчас бюджет более 330 миллиардов долларов. В 16 раз больше. Правительство не противостояло, может быть, президент не проявил жесткость. Несправедливо обвиняют многих. У нас ведь как бывает — награждение непричастных и наказание невиновных. По мере того как в мир иной уходят руководители страны и их ближайшие сподвижники, все больше и больше вина оказывается на них.
Ирина Хакамада, в 1998 году член комиссии правительства России по экономической реформе:
— Финансовые органы, которые отвечали за эту ситуацию. То есть Центробанк и правительство. Никого не обвиняли. За всё заплатил своим рейтингом и досрочным уходом Борис Николаевич Ельцин.
Олег Вьюгин, в 1998 году заместитель министра финансов РФ:
— Бесполезно искать крайнего. Поскольку все решения принимаются в правительстве коллегиально, невозможно указать фамилии. Но можно было бы за год до кризиса отменить валютный коридор. Ведь именно коридор позволял бюджету привлекать слишком большой долг, именно поэтому случился дефолт. Если бы не было гарантий по курсу, которые задавал коридор, такого притока инвестиций в государственный долг не было бы. Многих пытались несправедливо обвинить, но что вышло, то вышло.
Эдуард Краснянский, в 1998 году директор по связям с общественностью банка СБС-АГРО:
— Если говорить в масштабах страны, то, конечно, виновато государство. Что касается отдельных банков — виноват менеджмент. Потому что всегда банки думали, что в любой момент можно получить очередной кредит, и к тому, что происходит в банковском мире, относились несерьезно. Бесполезно искать невиновных, виноваты все. Претензии к коммунистам естественны — они же были у власти, управляли страной. Но делать их крайними глупо, они сами не знали, что такое банки.
Александр Гафин, в 1998 году вице-президент "Альфа-банка":
— Виноваты сами люди, которые покупаются на высокопроцентные ставки. В том числе по ГКО. Они сами должны понимать, какими темпами и как развивается экономика. В первую очередь справедливо предъявлять претензии к себе. Когда тебе предлагают рискованные инструменты, которые приносят огромные дивиденды, надо сперва подумать, а чем это может закончиться? Нужно учиться правильно делать бизнес. Совершенно несправедливо обвинять Чубайса, правительство или Минфин.
Оксана Дмитриева, в 1998 году министр труда и социальной политики:
— Вся политика до 1998 года по раскручиванию пирамиды ГКО (это, в общем, была афера) в сочетании с укреплением рубля и использованием международных траншей на удержание курса. А решение о дефолте было принято группой в составе пяти человек. Эти люди известны — Кириенко, Дубинин, Алексашенко, Чубайс и кто-то еще. По этому поводу была создана специальная комиссия Совета федерации, которая провела расследование и довольно подробно проанализировала cитуацию. Но главных причин было три — раскручивание ГКО, удержание валютного коридора — "политика дорого рубля" и использование траншей МВФ на эти цели.
Ирина Ясина, в 1998 году пресс-секретарь ЦБ:
— Виноваты, как всегда, обстоятельства. Поскольку если бы цена на нефть в августе 98-ого года не была 8,5 доллара за баррель и средняя по году в районе 12 долларов, то мы бы, наверное, проскочили. Конечно, можно говорить, что расходы были завышены, доходы слишком низкие, налоги не собирались, но все это сильно зависит от количества денег в бюджете. Сказать, что виноват конкретный человек, нельзя, в то время было ожидание, что все обойдется. Надеялись не на 8 долларов за баррель, а хотя бы на 15, потому что в этом случае мы бы точно смогли и дальше платить деньги по ГКО. А если говорить совсем честно, то первичной была все-таки не девальвация рубля, а первичен отказ государства платить по своим долгам. Нужно ли было собирать деньги в бюджет во время кампании по выборам президента Ельцина? Сейчас нам легко об этом говорить, а тогда рыночную реформу можно было легко повернуть вспять. Нужно было платить врачам, учителям. Особого выбора у тогдашнего руководства не было. Несправедливо обвинен, особенно постфактум, Центральный банк, им некуда было деваться. ГКО — не его ответственность. И Ельцина обвинять нельзя, это он позволял делать команде по экономической реформе то, из-за чего Путину сейчас в значительной степени везет. Просто ситуация была очень хреновая, но меры правительства все же вызвали потом экономический подъем.
Геннадий Селезнев, в 1998 году председатель Госдумы (фракция КПРФ):
— Первым виновником, конечно же, является тогдашний президент Борис Николаевич Ельцин, который вместе со своим премьер-министром Кириенко подвел страну под дефолт рубля. Было страшно, люди пережили стрессы, неприятности, потерю денег, но за такие вещи отвечают именно первые лица государства. Все понимают, что это они главные виновники. Люди, банки сами по себе не рождают кризис. Только политическое руководство может подвести страну к тому, что мы пережили в 1998 году. Экономика падала, от власти для рынка не поступало интересных и конструктивных предложений. Как им тогда казалось, у людей был избыток денег, и нужно было их от этих денег избавить. Государство не могло выполнить свои обязательства по оплате бюджетным сферам, и поэтому нужно было что-то придумать. Так что нашли выход в виде обесценивания денег и этого дефолта.
Виктор Шейнис, в 1998 году член комитета Госдумы по законодательству и судебно-правовой реформе (фракция "Яблоко"):
— Не думаю, что в неудаче повинен непосредственно Ельцин. К нему можно предъявить много претензий, но ведь он никогда не проявлял себя как компетентный в экономике человек. Он доверился людям, а эти люди проводили не вполне разумную политику. Можно было сделать так, можно несколько иначе, но избежать кризиса было невозможно. Потери для граждан, экономики, фирм, которые начали работать, и корпораций были не сокрушительными, скорее был очень велик шок. Но главным последствием кризиса была переориентация Ельцина с демократов на силовиков. Сделанный им выбор - это худший выбор в его политической карьере.
Николай Рыжков, в 1998 году лидер парламентской группы "Народовластие":
— Кризис произошел потому, что в стране неправильно проводилась экономическая политика. И ее проводил не один человек. Ельцин просто соглашался со всем, что ему предлагало его окружение. Он тогда сам был не в состоянии самостоятельно принимать экономические решения. Виноваты те, кто в 1990-х годах проводил экономическую политику. Рано или поздно все и должно было закончиться кризисом. Страна тогда приняла монетаристскую политику американца Фридмана и все производства, связанные с реальной экономикой, считались второстепенными. Но финансы не могут появляться из воздуха. И тогда деньги начали брать взаймы, под дикие проценты — это и привело к кризису. По сути, это была госпирамида, которая не могла не рухнуть. И вырабатывали эту политику такие люди как Гайдар, Чубайс, Дубинин, Борис Федоров. Я хоть и с 1991 года беспартийный, но считаю, что коммунистов и государственников в этом кризисе обвиняют несправедливо, государство должно было хотя бы что-то тратить на народ, иначе вновь был бы спровоцирован тотальный дефицит всех продуктов. А тем либералам, которые все это устроили, сейчас бы по 15 лет тюрьмы дали.
Валерий Язев, член комитета Госдумы по промышленности, строительству, транспорту и энергетике, фракция "Наш дом — Россия":
— Мировая конъюнктура, углеводороды, в том числе низкие цены на нефть, и все руководство страны, не принявшее адекватные меры в этой сложной экономической ситуации. Не хватало более внятной кредитно-финансовой политики, взвешенного, гибкого проведения приватизации. Времени у правительства было мало, но нужно было ослаблять зависимость бюджета страны от нефтяного экспорта. Чубайса и Ельцина обвинили вполне справедливо. Центральный банк сколько мог, держал курс рубля, видимо, выполняя в том числе и политический заказ, так как ситуация в стране была сложной. Тогда курс рубля одномоментно упал в шесть раз, хотя его нужно было плавно ослаблять, чтобы не было шока. Так что, наверное, Центробанк не безвинен.
Михаил Прохоров, в 1998 году председатель правления "ОНЭКСИМ-банка":
— Мы так любим задаваться этим вопросом, что часто забываем: в кризисный момент важно понимать не «кто виноват», а «что делать». А ответить на второй вопрос сил у нас, как правило, не остается. В 1998 году я впервые ощутил на себе, что такое страновой риск, когда в одночасье из процветающего банка "ОНЭКСИМ-банк" оказался всем должен. Моя команда смогла провести реструктуризацию банка без привлечения финансирования от государства и позже принимала участие в работе с кредиторами в Инкомбанке и банке "Мост". Тем не менее обвинять кого-то считаю неуместным. Несправедливо обвинили, в первую очередь, правительство. На мой взгляд, правительство для того времени было достаточно квалифицированным. Но в тех финансовых условиях, при той цене на нефть и при том опыте рыночного управления у государства (всего лишь семь-восемь лет) объявлять виновным правительство было глупо и неуместно. Я бы посмотрел на правительство сейчас, если цены на нефть упадут с сегодняшних 100 долларов до 10 долларов 1998 года.
Сергей Алексашенко, в 1998 году первый заместитель председателя правления ЦБ:
— Дураки и дороги. Во всех ошибках виновата власть, а страдает народ. Что касается того, кто виноват персонально, это к следователю. У нас следователи десять лет пытались найти персонально виноватых. Не смогли.
Евгений Ясин, в 1998 году министр правительства России:
— Никто. Это наша российская привычка, если что-то случилось, сразу искать виноватого. Кризис 1998 года был довольно широким явлением. Во-первых, он был связан с внутренними причинами. Мы находились в состоянии тяжелейшего кризиса после перехода к рыночной экономике, введения свободных цен и т. д. После этого понадобилось проводить жесткую финансовую политику, чтобы снизить инфляцию. Кто виноват? Гайдар? Путин? Ленин? Во-вторых, в то же время был тяжелейший Азиатский кризис, на Дальнем Востоке им были поражены Япония, Корея, Тайвань, Гонконг и т. д. Только материковый Китай как-то держался. Этот кризис перебросился к нам и наложился на наши проблемы. Кто виноват? Можете меня записать в виноватые. Поиск виноватых, уверен, здесь это очень примитивный подход. Конечно, можно было ослабить кризис, если бы наши финансисты и банкиры не держались за хороший курс рубля 6,20 за доллар, не хотели его опускать, чтобы не вызвать тяжелых осложнений для банковской системы. Как только мы отпустили рубль, стало легче. Но при более раннем раскрытии истоков кризиса пришлось бы распрощаться с мечтой избежать его вовсе.
Олег Сысуев, в 1998 году вице-премьер России:
— В этом кризисе виновата слабость нашей экономики, которая тогда, впрочем, как и сейчас, зависима от мировой конъюнктуры. Были очень маленькие резервы, которые не могли быть накоплены из-за огромных социальных обязательств, что, кстати, происходит и сегодня. Государство наращивает бюджетные обязательства при ухудшении конъюнктуры. Мне кажется, главное в том, сумели ли мы извлечь уроки из того кризиса. Думаю, нет. Кроме резервов, которые, как известно, с огромной скоростью расходуются в кризисные периоды, других изменений не произошло. Из тех, кого принято обвинять в кризисе, мне кажется, больше виноват Борис Николаевич Ельцин. Перед 1998 годом он вел компромиссную политику, старался угождать коммунистам, шел на популярные меры. Во многом социальные обязательства выросли перед выборами 1996-го. А вот Сергея Кириенко обвинять, думаю, не стоит, хотя это было бы очень удобно. Человек был премьером всего четыре месяца и вряд ли успел принять какие-то принципиальные решения.
Алексей Арбатов, в 1998 году зампред комитета Госдумы по обороне:
— Виновата экономическая политика правительства и президент. Они продолжали курс макроэкономической стабилизации, урезая расходы, которые были необходимы для оживления внутреннего рынка, поддержки социальных функций. Тем самым они все глубже и глубже загоняли в депрессию, и в конечном итоге произошел дефолт. Этот дефолт вызван огромными государственными заимствованиями. Была построена своеобразная пирамида. Если частных лиц, как Мавроди, за пирамиду сажали, то своими государственными обязательствами бумагами государство само выстроило такую пирамиду. Продавались ценные бумаги, а вырученные деньги уходили неизвестно куда. Печатались все новые и новые бумаги, эта пирамида все больше раздувалась и в конечном итоге лопнула, потому что экономика была в стагнации, дополнительные доходы не поступали, то, что давал Запад, растрачивалось неэффективно или разворовывалось. Это делали те, кто стоял в то время во главе президентской администрации, кто был в правительстве. Хотя, конечно, все началось еще до Кириенко. Эта политика проводилась фактически с 1993 года.
Константин Боровой, в 1998 году член комитета Госдумы по бюджету, налогам, банкам и финансам:
— Безусловно, в кризисе виноваты коммунисты, которые создали весь этот искусственный дефицит. Он покрывался ничем не обеспеченными сумасшедшими заимствованиями на рынке. Делать их заставляла коммунистическая аграрная фракция, постоянно угрожая импичментом и отставкой правительства. Бюджет был раздут пустыми инвестиционными проектами, их превращали в кэш, а сами проекты никогда никем не осуществлялись. Это был компромисс, коммунисты так продавали свою лояльность, голоса. То, что происходит сегодня,— откачивание денег с бюджета в частные карманы,— началось при коммунистах. Деньги они откачивали якобы для своих политических нужд. Известно, что тогда у коммунистов существовала целая группа лоббистов. Одному человеку с этим не справиться. Эти лоббисты вели переговоры с представителями президента, правительством, с якобы правящей партией, хотя у коммунистов в какой-то момент было почти конституционное большинство. Но основные обвинения в кризисе касаются тех, кто знал, что кризис неминуем. Государство объявило дефолт, отказалось выполнять обязательства по собственным заимствованиям. Понятно, что кто-то об это знал заранее, кто-то принимал все эти решения. А российские банкиры ни при чем. Они не выступали представителями парламентских групп, а это был кризис именно государственных обязательств.
Павел Медведев, в 1998 году председатель подкомитета Госдумы по банковскому законодательству:
— Виноватых было много, но главная вина на Ельцине или на его команде. Я не знаю, понимал ли Ельцин до конца, что происходило в 1996 году. Тогда его команда готовилась к выборам, и было дано много обещаний по улучшению жизни людей, а денег на это не было. Стали заимствовать, появились ГКО. Так как покупателям ГКО было ясно, что отдавать долги государству не из чего, то эти ГКО становились для государства все более дорогими. Проценты росли, в итоге нужно было платить чуть ли не 350% годовых, фантастически цифры. К тому же правительство не хотело снижать курс рубля: если он падает, то и жизненный уровень падает, потому что на рынке оказывается слишком много иностранных товаров. К тому времени даже иностранной еды было достаточно много. Поэтому держали так называемый коридор, доллар не мог слишком быстро расти. Но это должно было кончиться. Для того чтобы рубль стоял достаточно высоко, приходилось продавать доллары, а долларов у Центрального банка было мало. Когда был продан последний, начался дефолт. Если бы внутреннее производство развивалось быстрее, а инвестиционный климат был лучше, то, наверное, можно было бы если не предотвратить, то смягчить удар кризиса. Оттянуть — безусловно. Кризис не был бы таким жестоким. Но и этого толком не было сделано.
Яков Уринсон, в 1998 году министр экономики России:
— Кризис рождается пороками системы. Персоналии искать бессмысленно. Виноватых нет, такая сложилась ситуация. Каждый действовал так, как считал нужным. Но дефолт можно было избежать. Например, провести быструю девальвацию. Но тогда были опасения, что на девальвации в 10–15% остановиться не получится и будут все 30–40%. С 1995 года правительство активно боролось с дефицитом бюджета. Были созданы пакеты, направленные на его пополнение, так называемые пакеты Сысуева, Немцова, пакеты по естественным монополиям, сокращению оборонных расходов. И это были шаги к оздоровлению экономики. Но ни одна из этих мер не была доведена до конца. Правительство Кириенко эти пакеты не приняло. Политические, экономические, социальные разногласия между правительством, парламентом и президентом не позволили избежать дефолта. Вот было правительство Маслюкова, Примакова — они за время своего правления ничего не предприняли. Примаков ничего не делал, в экономику не вмешивался, потому что денег не было, ничего не было. Пытались принять программу Глазьева, но начался такой шум.
